И: HIM... Первое воплощение группы произошло в 1991 г. Тебе тогда, кажется, было 14-15 лет…

В: Точно, около того.

И: Как бы ты смог описать себя в то время?

В: Я сильно увлекался Bad Brains и Jane's Addiction, у меня были оранжевые дреды, я катался на скейте и только-только сыграл свой первый платный концерт в качестве басиста. Я получил 20 баксов и три пинты пива — это стало моим первым гонораром.

И: Неплохо для того времени. Да и для нынешнего тоже...

В: Да, это здорово. Мы все так начинали тогда, в одно и то же время. Я играл на басу во многих хельсинских группах. Так как это был мой первый инструмент, я по-прежнему являюсь фанатом Джина Симмонза и Стива Харрисона, всех этих ребят. И я хотел попробовать петь. В общем, сначала именно я играл на шестиструнном басу и все гитарные партии через усилитель. Звучало ужасно.

И: Вау…

В: Тогда это казалось классной идеей. Мы не могли найти гитариста, поэтому его работу делал я. Миге — парень, который до сих пор в группе, он играл на басу, плюс у нас было два барабанщика. Мы пробовали работать с двумя гитаристами, но, знаешь, это… не было профессионально. Мы записывали по паре демо-песен на кассеты в гараже, но нам потребовалось ещё несколько лет, чтобы начать работать более надлежащим образом.

И: Да, это происходит вначале со многими группами, которые собираются ещё в школе...

В: Да. А ещё родители и окружающие начинают типа подталкивать тебя, говоря, что нужно начать серьезно учиться, чтобы стать кем-то. И в этот момент ты просто должен захлопнуть дверь и продолжить практиковаться игре на муз.инструменте.

И: Да. Я также читал в интернете, что в самом начале у вас было два ударника одновременно. Это правда?

В: Вроде того… Честно говоря, я уже не очень хорошо помню. Возможно, я говорил про то, что было в школе, группа, в которой у нас было два ударника. Один из них очень круто играл на репетициях, но при этом боялся живых выступлений. Поэтому нам пришлось взять ещё одного. Играл он ужасно, зато у него не было страха перед публикой.

И: То есть, в основном он был сессионным музыкантом?

В: Да, типа того. Ну а с HIM было немного по-другому. У нас было двое ребят, которые появлялись, когда… у них было время. Ну, это обычное дело: мы были очень молодые, у нас имелась еще куча всего, чем можно было заниматься в жизни. Может быть, люди так напрягались из-за меня с моей шестиструнной басухой и оранжевыми дредами. Неудивительно, что они больше не хотели репетировать и вообще тусоваться с таким монстром.

И: Ага. И, я думаю, что отличным периодом в годы твоего становления, приводящий в восторг многих людей, стал секс-шоп твоего отца, в котором ты работал. Мне интересно, как это повлияло на формирование тебя как личности?

В: ...как мазохиста...

И: Да-да, как мазохиста.

В: Не думаю, что как-то повлияло. Папа помог мне снять жильё, когда я переехал. Мне тогда уже было или только исполнилось семнадцать. Он помог мне найти маленькую квартирку, так что мне нужно было как-то это компенсировать. Вот я и продавал вибраторы и тому подобное. Это была обычная работа — она ни волновала, ни нервировала. Просто работа, обычное занятие, способ провести время.

И: Твои друзья приходили что-нибудь покупать или ради любопытства?

В: Да, естественно. Мы смеялись, что хорошие друзья заходили, потому что это было прекрасным оправданием, чтобы потусить в «храме порнографии». Знаешь, это даже было больше смешным, нежели постыдным.

И: ...и никаких друзей-извращенцев…

В: Не много, не много.

И: Это классическое сочетание…

В: Да. И есть одна-единственная вещь в этом мире, что нас объединяет: религиозные символы, но у нас также есть и члены...

И: Да, точно. Говорят, что у тебя есть целая жизнь, чтобы написать свой первый альбом. И с момента основания HIM в 1991 г., шесть лет спустя вы записываете GLS vol.666. Поэтому вопрос следующий: какие жизненные моменты легли в основу материала для данного альбома?

В: Честно говоря, группе требуется много времени, чтобы найти собственное звучание и где-то выступать. И самое сложное — это когда ты начинаешь выступать, а никто тебя пока не знает, и ещё успеваешь писать альбом. Мы играли на всяких маленьких вечеринках. Старший брат Миге был владельцем бара, будучи также совладельцем клуба в Хельсинки. Так что мы могли проскользнуть туда, чтобы сыграть несколько гигов там и сям. Многие люди хотели нас увидеть. Для группы все становится другим, когда в крови появляется адреналин. Это также меняет восприятие своей собственной музыки… И в тот момент тебе нужно видеть публику, чтобы суметь правильно её привлечь, всё сделать в нужном порядке и темпе. Это может быть пара битов в минуту в разных местах, но люди будут уже совершенно по-другому качать бёдрами, или не будут. В общем, это важно. И это то, с чем ты уже ничего не можешь сделать, потому что люди записывают все концерты. Раньше не было телефонов с камерами, только эти «кирпичи» Нокии, не очень клёвые...

И: Положить его в чемодан и ходить с ним везде…

В: Да, точно. С кокаином.

И: Да! Отлично.

В: Как у Delorean...

И: 88 миль в час.

В: Точно.

И: До того, как у HIM были типа сменные участники, ты и Линде были…

В: И Миге.

И: Да. Миге ненадолго покидал вас, так?

В: Да, он уходил на службу в армии…

И: Правда?

В: ...которая в Финляндии длится 8-9 месяцев. Поэтому мы ждали. И продолжали поиск, сталкиваясь с некоторыми трудностями. Хорошо, когда группа становится страстью и работой одновременно, чем-то, что начинаешь воспринимать более серьезно. Сложно найти пятерых человек, которые будут одинаково увлечены группой и готовы тратить на нее время. Для многих это просто отличный способ напиться, или еще чем-нибудь заняться, или убить время. Именно такая проблема возникает у многих групп в первые годы или месяцы. Это больше похоже на поиски себя или звучания. А еще — насколько вы можете тусить вместе и вообще находиться в одном месте и посмотреть, сможете ли вы терпеть пердеж друг друга всю ночь. Это крайне важно.

И: Особенно в самом начале. Ты не можешь делать музыку с каждым, особенно, когда пишешь оригинальные тексты и мелодии и воспринимаешь это серьезно.

В: Да, но в то же время не следует воспринимать все слишком серьезно. Ты должен… Это сложно. Знаешь ли ты, когда нужно заплакать, а когда засмеяться? Мы до сих пор не знаем, но…

И: Я думаю, HIM запустили хорошую динамику: плач — смех, хорошее — плохое, добро — зло.

В: Ну-ну, посмотрим. Всё еще впереди.